Джеймс Баттервик

Британский арт-дилер, галерист, коллекционер  и еще Джеймс знаток русского авангарда, да и вообще русского искусства. Ну, и просто открытый, интересный харизматичный человек.


Вопросы задавала: Галина Мумрикова

Когда я познакомилась с Джеймсом, он был участником Антикварного салона, который проходил тогда в Москве в Центральном Доме Художника.

Он привез тогда картины своего любимого кубофутуриста Александра Богомазова. Потом я писала маленькие заметочки о выставках, которые организовывал Джеймс, слушала лекцию в Музее Русского Импрессионизма, побывала в галерее в Лондоне.

И вот наше интервью, которое я взяла у него по нынешним меркам очень давно, в марте.

Давно? А вообще что такое давно-недавно для человека, связанного с живописью? Ничто. В этом «ничто» годы и события, портреты и пейзажи, уместившись в багет, как бы уничтожают Время и становятся вневременными, превращаясь в объект или поклонения, или неприятия. А еще – купли-продажи. Во всяком случае для арт-дилера.
И все-таки страшно хотелось соблюсти в нашем диалоге какой-то паритет в теме – поговорить и об истоках, и о художниках, и о выставках, и о продажах.

Джеймс Баттервик

Конечно, нельзя объять необъятное, но ведь хочется.
Итак…

- Наверное, начнем с 1985-го года. Ведь это же начало твоего увлечения Россией. Как получилось, что ты, выпускник Итона, стал «охотником» за русским искусством?

Джеймс Баттервик: Хотите спросить, как я докатился до такой жизни?
Все очень просто. Я же учился на факультете истории искусств и русского языка в Бристольском университете, который окончил в 1987-м, но до этого времени мои родители захотели, чтобы я занимался арт-бизнесом. Дело в том, что мой дед был директором отдела серебра в Сотбис, он также был и директором Сотбис, а мой любимый крестный отец был президентом Сотбис в Нью-Йорке, поэтому мои родители очень хотели, чтобы и я вошел в мир искусства.

Учитывая, что я четыре года учил русский язык в университете, стажировался в Советском Союзе, у меня реально появился огромнейший интерес к русскому искусству. И в 1985 году, когда я был в Минске, то посетил Минский художественный музей. Воочию увидел, какие там чудесные картины. И еще подумал: на Западе нет дилеров, знатоков, которые занимаются русским искусством.

И в 1985 году я сделал свое первое приобретение. Это был рисунок Бакста. То был не театральный Бакст (он есть у меня на сайте). Деньги на рисунок мне тогда мама дала. Потом на Сотбис купил два академических рисунка Репина.

- То есть начинал с «академиков», а потом «скатился» к авангарду, к творчеству Александра Богомазова?

Д.Б.: Что касается моей любви к авангарду, и конкретно к Богомазову, все намного проще. Этого художника я полюбил с первого взгляда еще в 1988 году, когда увидел его произведения. У нас тогда в Лондоне проходила выставка «Сто лет русского искусства из частных собраний СССР» и на ней показали четыре работы Богомазова: «Трамвай», «Локомотив», «Ожидание», портрет жены. Ну, а потом, когда я жил в России, у меня был доступ ко многим рисункам.

В 1995-1996-х мне стали предлагать его картины достаточно регулярно, и у меня было куда их пристроить. Я продал несколько ключевых его произведений и несколько рисунков. Россия тогда была свободной страной. Но что касается соблюдения законов, то что тут говорить – по законам работать было трудно, и я предпочел вернуться в Лондон.

Александр Богомазов. Букет. Акварель на бумаге. 1917

Александр Богомазов. Ванда в профиль. Уголь. 1914

Александр Богомазов. Портрет дочери художника Ярославы. масло на дереве. 1928

- Наверное, ты единственный, кто серьезно занимается Богомазовым?

Д.Б.: Возможно. Со мной была такая история. В 2012-м я буквально охотился за одним рисунком Богомазова, зная, что работа находится во Франции, в коллекции. Так вот наши торги с коллекционером продолжались 4 года. Все это время я предлагал разные цены, пытаясь быть самым умным. Но я так полюбил этот рисунок, мне так хотелось его приобрести, что был вынужден предложить совершенно сумасшедшую цену, сначала 20 тысяч евро, через какое-то время 25, а это вообще космические деньги. При этом я считал себя блестящим торговцем. Короче: мне пришлось уплатить 50 тысяч евро, а стоил этот рисунок не больше 10, но я так хотел его заполучить, что согласился. До этого я купил одну его работу еще в 2008-м году. Вот тогда я и начал очень серьезно заниматься творчеством Богомазова.

- В 2012-м в Национальном музее в Киеве прошла совершенно блестящая большая выставка Богомазова, получившая такой резонанс…

Д.Б.: Да, и каталог тоже вышел, хоть и с опозданием на год, но объемный. Когда я начал увлекаться Богомазовым, то стал интересоваться его семьей, отношениями с женой, потом познакомился с внучкой Богомазова, очень приятной женщиной, которая сейчас живет в Сиднее. Тут я окончательно влюбился в его творчество, в его жизнь, даже в трагедию его жизни. Вот и TEFAF в этом году делал рекламное видео, как музеи приобретают вещи через TEFAF. И почему-то в этом году они в качестве промоушн выбрали меня с моим любимым Богомазовым. Это уже третья персональная выставка Александра Богомазова.

- А как ты попал на TEFAF? Мне казалось, ты туда ездил каждый год.

Д.Б.: Нет, я попал туда первый раз в 2015-м совершенно случайно, и это было просто чудо. За три месяца до открытия мне позвонили из дирекции выставки и сказали, что один из экспонентов не сможет приехать, т.е. появился свободный стенд, спросили, хочу ли я участвовать. Конечно, я сразу согласился. Потом мне написали предупреждение, что если я не покажу то, что бесспорно и стопроцентно аутентично, то… Короче, организаторы рисковали. Просто у TEFAF уже были проблемы, ведь не было галерей, которые занимались русским искусством и которые бы участвовали. Я в 2015-м был первым, можно сказать, дебютантом русского авангарда. Привез 13 работ Богомазова и еще 13 произведений, в том числе Гончаровой, Попова, Чашник, Якерсона, Ларионова, Врубеля.

- И были продажи?

Д.Б.: Да! Причем так забавно получилось. Мой стенд – а это работы на бумаге – находился на втором этаже. И вот звонит мне арт-дилер Ричард Наби, мой друг, и говорит, что сейчас, мол, ко мне придет его лучший клиент австралиец Майкл Рене, который уже видел мою мазню (!) и захотел узнать и мнение Ричарда о моих картинах, но покупать ни при каких обстоятельствах ничего не будет, потому что я человек сомнительный и т.д. И все вот так с шутками-прибаутками. А еще попросил вести себя прилично. Короче: первую вещь Богомазова я продал именно Майклу, а он один из известнейших и серьезнейших в мире коллекционеров.

- А что он купил?

Д.Б.: Он приобрел «Читающую женщину» и до сих пор считает, что это одно из лучших приобретений в его карьере. Такова была первая продажа Богомазова.
Теперь уж у меня «стаж» на TEFAF 7 лет. А в 2016 году прошла выставка Богомазова, которая мне очень нравилась. Такое больше не повторится, потому что бывает раз в жизни. Я тогда продал картин на миллион евро. Две вещи в музей Креллера-Мюллера в Нидерландах, одну купил известный швейцарский коллекционер, один рисунок купил коллекционер из Германии.

- Твой успех тогда, в 2016-м, он же не на пустом месте возник, а после кропотливых исследований, когда на стенде были представлены редкие работы кубофутуриста Александра Богомазова столь полно, объемно. В каталоге очень здорово сказано о нем: «…История современной Украины и Богомазова – одно целое. Никогда при жизни не покидавший ни Российскую, ни Советскую империи, этот киевский художник мог слышать о новых тенденциях в западном искусстве только из журналов или публикаций. Тем не менее Богомазов сумел создать шедевры не менее исключительные, чем шедевры его европейских современников».

Д.Б.: А ведь по жизни он был забытым, потерянным. Так случилось, что художник Александр Богомазов и он же автор трактата «Живопись и элементы», переживший две революции как-то оказался в тени других «столпов» русского авангарда. Легко писать о нем сейчас – блестящий педагог, видный представитель и теоретик русского художественного авангарда и т.д.
Именно – сейчас, по прошествии времени.

- Но почему наши российские коллекционеры не «клюнули» на авангард, на Богомазова?

Д.Б.: Имеешь в виду тот антикварный салон 2014-го? На мой стенд заходило немало людей, в том числе и министр культуры. Ну и что? Смотрели на картины, на цены, разворачивались и уходили. Русские не любят переплачивать. И потом это было время, когда началась история с Крымом, с Украиной, а тут украинский художник – такие ассоциации. Но можно только радоваться, что у меня в Москве ничего не получилось ибо уже через 6 месяцев я продал много вещей Богомазова на TEFAF.

- Такой вопрос, Джеймс. Ты часто выступаешь в прессе по поводу подделок русского искусства, произведения которого попадают на Запад.

Почему так происходит, это когда-нибудь прекратится?

Д.Б.: Никогда! К сожалению. Понимаешь, на Западе вообще нет такого понятия, как «экспертное заключение» музейщика, без которого в России невозможно ничего продать. Рынок там регулируется двумя организациями: Sotheby's и Christie's. Здесь же есть несколько аукционных домов, но нет ни одного большого бренда.

Борис Косарев. Деревенская Пастораль. Карандаш на бумаге. 1927

Борис Косарев. Дизайн обложки для журнала "Весна" 1922

Борис Косарев. Посвящается Павлу Кузнецову. Гуашь и акварель на бумаге. 1921

Мария Синякова. Карусель. 1916. Акварель на картоне

Мария Синякова. Венера

- Вот ты же предупреждал устроителей выставка русского авангарда в Мантуе в 2014 году, что на ней куча подделок, а они подали на тебя в суд.

Ты был уверен в победе?

Д.Б.: Да, я выиграл суд, и это была абсолютнейшая победа.

- В своем интервью ты сказал: «…За последние десятилетия искусствоведы занимались двумя основными вопросами: теоретическим – искусство перед ними или нет, и практическим – оригинал перед ними или подделка. Первый вопрос вызывает бурные дискуссии, помогает строить академическую карьеру и, похоже, не нуждается в окончательном ответе. Второй вопрос-разрушать карьеры, ломать судьбы и помогать зарабатывать миллионы…»

Д.Б.: Конечно, лучше говорить об искусстве и заниматься картинами, художниками, творчеством, - одним словом, всем позитивным. А подделки и борьба с ними – это чистый негатив.

- Последнее десятилетие показало еще, что твое мнение как эксперта-дилера, как практика – одно из самых весомых. Дай Бог, не будет больше судов, а будет интересная кропотливая работа и общение с интересными людьми – профессионалами своего дела. Я желаю тебе успехов!

Д.Б. Спасибо!

---