«…Про семью Мессерер говорили, что они – часть столицы, не такая неизменная, как Кремль, но более постоянная, чем коммунизм. Сначала род прославлял Асаф – и он, и его сестра, и племянница Майя Плисецкая были русским балетом. Потом Борис стал московской живописью, тесно сплетенной с литературой благодаря своей жене, Белле Ахмадулиной. Аксенов, Ерофеев, Окуджава и десятки других «звезд» оттепели воспринимали дом Мессереров как родной…».
«…Пробуя себя в разных областях и жанрах, я шаг за шагом приобретал индивидуальный стиль…Я уже не видел внутреннего права остановиться».
«…главным в беховской жизни для меня были сами деревенские люди, ставшие моими натурщиками. Я видел в них носителей особой культуры, они восхищали меня своей незлобивостью, покорностью тяжелым обстоятельствам жизни с ее редкими проблесками радости и надежды».