Но сейчас Дом на набережной, названный так писателем Юрием Трифоновым, уже плавно вошел в новое время. Его обитатели помнят, что происходило здесь раньше, но живут в нем сегодня и делают новую историю…
Так, 22 декабря в Театральном салоне художницы Натальи Одинцевой состоялся Рождественский квартирник, в рамках которого открылась выставка неоновых работ на религиозную тему «Вход в Иерусалим».
История создания экспозиции в общем-то недлинная, но в промежуток времени, когда она переносилась, произошли события, которые весьма созвучны месту, где эта выставка наконец-то состоялась. Почти всё было закончено к Пасхе, но открытие отложили на май, в мае же работы не смогли доставить, потому что в преддверии парада Победы был перекрыт въезд в центр и, наконец, одного из участников проекта – музыканта и художника – Гришу Мумрикова – 10 мая арестовали и обвинили в причастности к акции, о которой он не знал и к которой не имел никакого отношения. Именно в мае Гриша Мумриков вместе с Тимофеем Караффа-Корбут и Юрием Перуновым готовился к открытию выставки – к «Входу в Иерусалим». Одна из работ тогда так и осталась незаконченной…
Что же представляет собой проект, который претерпел столько испытаний? «Трио художников» создали отнюдь не иконы в их каноническом понимании. И не картины в классическом сочетании «холст-масло». Считается, что это «новый этап в исследовании «образа» – изображения событий на библейскую тематику, выполненные в смешанной технике. От иконы здесь – прорись, контурный рисунок, который иконописцы наносили на промасленную бумагу и которые сами по себе уже были ценными. Прориси процарапывали и на левкасе и на штукатурке для фрески. Это, можно сказать, «кухня» художника-иконописца. Или изографа. Ведь именно так называли в Древней Руси иконописцев и живописцев. С точки зрения искусствоведения, икона – образец станковой живописи с ликами или событиями на библейскую тему…
И вот то самое новое слово – дерево как основа, прориси остались, оклада нет. Так все же картина? Скорее, да. Картина, с элементами иконы, в которой яркие неоновые нити, проложенные по прорисям, придают совершенно обновленный эффект самому маленькому штриху, когда библейский сюжет высвечивается столь красочно, объемно, столь необычно, что невольно создается ощущение некоего соучастия в событиях библейской тематики. Яркость здесь не способ привлечь или втянуть зрителя в действо. Она, скорее, на втором плане, а на первом – сюжет, сопряженный с каноном. Но вместе они органично вписываются в фон деревянной доски.
Вот работа «Вход Господень в Иерусалим» – сюжет, мимо которого не прошел, наверное, ни один живописец. В «Евангелии от Матфея» было сказано, что за пять дней до иудейского праздника Пасхи Господь подошел к селениям у Елеонской горы вместе со Своими учениками и поручил двум из них привести Ему молодого осла, на которого никто никогда не садился. Когда они исполнили повеление, Христос сел верхом на осла и стал спускаться с горы к Иерусалиму, и в правой части люди встречают Христа, а в руках у них ветки. Все необходимые элементы налицо: апостолы, Господь, толпа, Иерусалим. Вот только фон черный. Обычно иконы писались на золотом фоне. Это так. Но тут не икона – живописное полотно, хотя без теней и полутеней, а неоновые штрихи, которые не только «держат» всю композицию – они ведут зрителя за собой. Мы смотрим и понимаем, почему палитра выстроена здесь именно так и никак иначе, ибо одно неверное движение – и все рассыплется. И черный фон, символизирующий непостижимую глубину Космоса, Вселенной, скрепляет все прориси, отражая значимость каждого цвета.
Может, поэтому на каждый сюжет хочется так долго смотреть – и глаз не устает. Может быть…