Вплоть до 17 марта в Саду им. Баумана в особняке усадьбы князя Голицына можно посмотреть персональную выставку художника Валерия Ланского «Возвращение в Россию. 30 лет спустя». Картины привезла в Россию коллекционер Наталья Вальдт.
Валерий Ланский. Вождь нас видит. Холст, масло. 1993
Наталья Вальдт на вернисаже выставки
Валерий Ланской родился в Сибири в Читинской области. Художником он, можно сказать, стал случайно. Или неожиданно. Или – так, к счастью, получилось, ибо ничто в мире случайно не происходит. Ведь его карьера врача-невропатолога была успешной: мединститут, преподавание, кандидатская, докторская… Казалось бы, что еще надо? А он в какой-то момент рвет свою докторскую и начинает рисовать, вырезать по дереву. С нуля. Без какого бы то ни было профессионального образования (если только знание анатомии).
Рисовал он самозабвенно и учился по ходу дела – вглядывался в полотна Кустодиева и Гогена, Дали и Ван Гога. Вглядываясь, он, скорее, принимал на себя их «удар души», а в основном работал над своей душой и руками: резал по дереву, осваивал разные техники.
Так получилась эта «адская смесь», можно сказать, a la Валерий Ланской. Впрочем, без всякого a la – просто авторский стиль.
Его признали, в 1984-м приняли в Союз Художников. А в 1994-м художник переехал в Германию – исключительно по семейным обстоятельствам, оставшись русским человеком.
На вернисаже Наталья Вальдт, коллекционер и вдова художника, очень подробно рассказала, КАК все начиналось. Этот монолог надо было слышать, хотя Наталья издала еще и книжку-брошюру, в которой тоже все подробно написала.
На выставке представлены работы художника, написанные в самом начале 1990-х. Кроме автопортрета.
Стиль? Сложно сказать: тут вам и наив, и элементы русского лубка или даже лубка политического, и элементы классического примитивизма тоже вроде в наличии. Математикой здесь не помашешь, типа, чего больше. Нет. А слово «самобытный» лично мы не любим в принципе. Все художники самобытны, если они не копируют чужое.
Официальная критика не очень-то баловала Валерия Ланского критическими обзорами, статьями или простыми упоминаниями.
Ну, жил себе в Германии, так и жил. Вроде не совсем наш. А он очень даже – наш. 1990-е для молодежи практически древняя история, а старшее поколение, кто в 90-е выживал или богател, думал или шел на поводу у обстоятельств, а таких у нас всегда большинство – это время не очень-то любит вспоминать.
А мы ведь жили в то время, обремененные бытом, заботились о детях и близких – но жили. И потому мы не можем над тем временем смеяться – как-то не до юмора тогда было…
Вот пишут в релизе, что «в произведениях Валерия Ланского присутствует добрый юмор, сарказм, гротеск, аллегория, но вместе с тем мощь и щедрость русской души». Подписываемся. Согласны. Кроме доброго юмора согласны со всеми определениями. Юмор не может быть добрым, он сам по себе смех, который человека не уничтожает, а просто высвечивает изнутри без сатирически-истерических взвизгиваний. Доброта тут ни при чем.
На полотнах Ланского извечный русский вопрос – куда идти, за кем идти, с кем пить, что есть, - вот он здесь во всех своих ипостасях, лицах, красках, во всей символичности и очевидности, яркости и синевы – все одновременно.
Валерий Ланский. Тачанка. Холст, масло. 1991
Валерий Ланский. Картофельное королевство. Холст, масло. 1993
В.Ланский. Женщина с паспортом в толпе. Холст, масло. 1991
Валерий Ланский. Суббота. Холст, масло. 1993
В згляните на «Тачанку». Молодежь дивится: так это ж Василий Иванович и Анка. Так много красного цвета – цвета радости, в котором даже серое стреляющее орудие теряется, становится игрушечным. Найдите здесь главного героя? Не найдете. Потому что герой – она, женщина. Вообще у Ланского женщина на первом месте: русская, полногрудая, воительница, защитница, труженица.
В«Картофельном королевстве» красного цвета практически нет – это одно из самых неярких грустных полотен, и трудно, почти невозможно представить эту картофельную мадонну по-другому одетой, на празднике, с детьми, с открытой душой. А она ведь есть и другая – после работы на лавочке или под яблоневой веткой с любимым. Она – всегда разная. Даже там, где лиц много, где она в толпе.
Валерий Ланский. Весна. Холст, масло. 1992
Ивот она еще – Весна наша. Главная, которая все и всех вынесет, одной рукой поднимет, кого хочешь, и ведь еще улыбаться будет при этом. Да, символ. А внизу человечки, лишь отдаленно напоминающие ухоженных маленьких брейгелевских персонажей на столь же ухоженных каточках. Нам не до этого: бабы, мужики, винтовки, лопаты, скоморохи, лапти… и зловеще-серый снег – все вынесет наша русская баба. Вот, ей-Богу!
Валерий Ланский. Трудная дорога прогресса. Холст, масло. 1992
Валерий Ланской. Кричащая. Холст, масло. 1993
Валерий Ланской. Ожидание правды. Холст, масло. 1992
Валерий Ланский. Полоса покаяния. Холст, масло. 1992 .
Валерий Ланский. Молодая мама. Холст, масло. 1992
Впрочем, «Трудная дорога прогресса» – о другом. Тут женщин нет, а есть русский мужик в лаптях, этакий хитрец-дудочник, почти из сказки. И попадет ли он на «Корабль самых умных»? Ну, если не попадает на сам корабль, то уж поддержит его – кто ж сомневается. Кстати о корабле. На первый взгляд полотно кажется слишком хаотичным, перенасыщенным, но если вглядеться, что называется, «подушно», то лишних фигур здесь нет. И паритет соблюден как в красках, так и в персонажах. Да, рушится мир, но корабль-то держится!
Валерий Ланский. Гражданка, 1993.
Валерий Ланский. Ленин. 1998. Липа
И, возвращаясь к женщинам, вот уж на кого невозможно смотреть без улыбки, так это на «Гражданку» из липы. Скульптура хоть куда. Видели мы таких гражданок с тяжелыми сумками – вечно недовольных всем и вся, даже если светит солнце, даже если все хорошо. И жалко таких, и грустно на них смотреть.
Валерий Ланский. Автопортрет. 2001. Германия.
Абсолютно другую манеру письма – пастозную экспрессию – мы видим в «Автопортрете» (2001 год). Недаром его просто поставили отдельно, потому что он не вписался в общую концепцию, выдержанную при развеске очень точно и изящно. Браво, куратору!
И Брависсимо художнику Валерию Ланскому и коллекционеру Наталье Вальдт!