А был ли в Советской России дизайн? Был, конечно. Только вот в годы первых пятилеток было не до красоты и не до массового производства. Мешало все: и невозможность осуществления дерзких проектов, устремленных нередко в будущее, технологическая отсталость, обыкновенная бюрократия – многие концепты оставались лишь на бумаге. Государство особо не заботилось о быте, о повседневном сосуществовании советского человека с окружающими его предметами: надо было варить сталь, поднимать сельское хозяйство, строить города, мосты, дороги. И причем тут дизайн?
Однако он был, и дизайнеры, конструкторы, проектировщики пытались творить даже при полном отсутствии как конкуренции, так и необходимой государственной поддержки. Иногда они опережали время, порой угадывали запросы тех, от кого зависела судьба проектов. Минимализм, конструктивизм, ар деко – все у нас было, И, проходя по выставке, по вертикали неумолимого времени, мы то удивляемся, то смеемся и вспоминаем, то недоумеваем…
Экспонаты на выставку представили Московский музей дизайна, Политехнический музей, музей художественного текстиля и костюма РГУ им. Косыгина, Государственный научный центр РФ «НАМИ», частные коллекционеры, причем многое показывается впервые.
Весьма любопытны журналы Левого фронта, поскольку объединение «ЛЕФ» как пропагандиста в искусстве все знают по той причине, что выходить он начала в 1923 году под редакцией Маяковского, а Александр Родченко экспериментировал в нем и с обложками, и с дизайном в целом. Но вот не всем известно, что с 1926 по 1930 издавался журнал «Современная архитектура», а в оформлении другого издания «USSR in Bau» (выходил с 1930 по 1941 гг.) участвовали ни много ни мало тот же Родченко, а также Варвара Степанова, Эль Лисицкий и его вовсю читали на Западе.
Не менее интересно взглянуть и на альбом «Мастерской №12 Моссовета» – новой структуры, созданной в 1933 году и состоящей аж из 22 архитектурных мастерских, где проектировали интерьеры, занимались дизайном мебели и т.д. А громкоговоритель, который выпускал Ленинградский электоромеханический завод и вправду мог наверное собрать любой мало-мальски мыслящий в технике пионер.
Вот чего было в нашей стране предостаточно, так это часов. Конвейеры часовых заводов плодили часы, как пирожки, причем многие, как, например, предприятие во Владимире (известно с 1933 года), во время войны работали на оборонку, а после – снова выпускали часы. Кстати, игрушки делали те же оборонные заводы как ширпотреб из остаточного сырья, чего нельзя сказать о фарфоре: марку, как правило держали. А картинки – ну что ж, покрытие – в духе времени. «Кто не с нами, тот против нас» – агитация и пропаганда даже во время еды.
Мебель вплоть до середины 1990-х всегда была в дефиците, и миленькие деревянные буфетики тридцатых годов, к тому времени изрядно обшарпанные, переползали постепенно или в темные ничейные местечки коммунальных квартир или в кладовки и на дачи – выбрасывать как-то рука не поднималась. Аскетизм бытования был связан не только с дефицитом, но и с послевоенной нищетой. Народу было явно не до дизайна, да и выбирать было особо не из чего – есть шкаф, есть кровать, зеркало… А что еще надо?
Впрочем в богатых элитных квартирах уже в 50-х стояли шикарные мебельные гарнитуры – некий прообраз «стенок», заполонивших рынок, хотя и не решивших вопрос с дефицитом, в последующие сорок лет. И тяжеловесные люстры тоже считались признаком достатка и вовсю украшали квартиры домов с высокими еще потолками в стиле сталинского ампира.
Что касается техники, то на смену «Пионеру» конца 20-х пришли динамический громкоговоритель «Балтика» и реальное чудо в виде консольных радиол, которые почти массово выпускали на Рижской «Радиотехнике». А вот так называемые «наркомовские» лампы, которые и сейчас, если вы страдаете ностальгией, можно приобрести, повсеместно стояли во всех наркоматах и состоятельных домах, но выпускались лампы и поплоше.
В 1960-х многие оборонные предприятия машиностроения стали переводить на выпуск гражданской продукции. Именно в 1962-м был создан ВНИИ технической эстетики (ВНИИТЭ), у которого потом появилось множество филиалов. Но – опять-таки трудности с внедрением при плановой экономике при отсутствии конкуренции приводили к тому, что когда проектировщикам удавалось какие-то проекты ввести в массовое производство, они безнадежно устаревали.
А инженеры и дизайнеры между тем работали в поте лица и проектировали – для космоса, для производства, меньше для дома и семьи. Кто ж, например, не помнит дисковые телефоны – стоячие и лежачие – с вечно перекручивающимся проводами, которые мы нынче видим в кино, когда показывают быт 60-80-х лет, а также огромный калькулятор, выпускавшийся в Орле уже в 1970-х.
И реальное (без иронии) чудо техники – фантастический домашний телерадиокомплекс «СФИНКС» (суперфункциональная интегрированная коммуникативная система), спроектированный в ВИНИТЭ в 1984-м. Это тогдашний «умный дом». Ну, чем не Apple? Отнюдь не хуже. Можно было смотреть телик в реальном времени, слушать музыку, принимать видеозвонки. И это в 1980-х! Так что наши много что могли, но в тогдашних условиях нередко работали, что называется, «в корзину». В никуда.
И здорово, что из «никуда» вещи и приборы возвращаются вот сюда – на выставку уже как объекты истории, многие из которых не стыдно занести в «Книгу почета» уже нового столетия.
Связь времен, которая довольно четко прослеживается на выставке, посвященной истории российского дизайна, вызывает у посетителей самые разные чувства – от ностальгии до усмешки. О невоплощенных проектах в силу тех или иных причин уже было сказано. Гораздо интереснее говорить не о том, что так и не сбылось, а о том, что было взято в наше время с определенными трансформациями, усматривая новое прочтение предметного, промышленного, графического и актуального дизайна. Последнее связано с появлением новых материалов, их переработкой, новейших технологий, а также с экологией.
Вот жену Александра Родченко Владимир Маяковский называл «неистовой Варварой». А она, можно сказать, реально была первым советским дизайнером и проектировала производственную, повседневную и спортивную одежду. На фото Александр Родченко в рабочем костюме. 1922-й год, но будто сегодня.
В 1925 году в качестве приложения к журналу «Красная нива» вышел альбом «Искусство в быту», в котором выдающийся модельер своего времени Надежда Ламанова решила обратиться к проектам элементарной бытовой одежды: пошить ее могла простая домашняя портниха. В то время 36 таблиц Альбома произвели самый настоящий фурор. Да и сейчас его модели выглядят вполне современно.
Однако давайте ближе к нашим дням. Сейчас дизайнерских студий немало, и многие из них «выдают на-гора» весьма привлекательные проекты. Кто, например, не знает студию Артемия Лебедева! Здесь проектируют все: от почтовых ящиков (их с 2015 года установлено по всей России более 140 тысяч) и патриотичных сидений для городского транспорта до… посуды, которую создавал искусственный интеллект. Да, «Николай Иронов» – это нейросеть – проект, начатый два года назад. Николай Иронов (он же дизайн студия Артемия Лебедева) уже создал множество уникальных логотипов, и содружество с Императорским фарфоровым заводом отнюдь не последний проект умного интеллекта.
Алексей Дрождин, выпускник Строгановки, работает со стеклом, комбинируя его с металлом и деревом. Дважды Алексей был финалистом конкурса художественного стекла MilanoVetro-35. Учредив свой собственный бренд DROZHDINI, он продолжает вручную создавать абсолютно неординарные лимитированные коллекции, считая, что «это своего рода арт-валюта, наполненная исторической и художественной ценностью».
Со стеклом работает и студия Fresh Glass. Стекло всегда привлекало ремесленников, а родиной стекольщиков считается итальянский Мурано. Художники студии рассматривают плавленое стекло как некий эмоциональный визуал на стыке арт-объекта и вполне бытового предмета, побуждая зрителя самому решать – смотреть или смотреться, любоваться или просто задуматься.
А вот что такое ONOMA? Это столичная студия, создающая невесомую одежду с аппликациями и вышивкой шнуром. На выставке эта небольшая компания показала инсталляцию из сетки, сутажа, кристалона и органзы – своеобразный воздушный танец, мимо которой никто не проходил.
Название художественно-экологического проекта художника Веры Занегиной говорит само за себя – Живой гобелен. Идея создания коллекции «живых» ковров возникла летом 2020-го во время пандемии. Ковер «Линии горизонта» и вправду живой, потому что создан из того, что находится у нас под ногами и чего мы, как правило, даже не замечаем. А тут травки и березки не нарисованные, не вытканные, а такие, какие они есть на самом деле.
С экологией связана и коллекция из музея прикладных искусств Будапешта. Сумки дизайнера Буляш Тодаевой сделаны из переработанных материалов – пластика, текстиля, полилактида и т.д. Это действительно некая циркуляция, во время которой из старого создается новое, не нарушая природный баланс.
Санкт-Петербургский бренд керамики и фарфора «Хтонь» основала Елизавета Мельник, назвав его «керамикой из ваших снов». Сервиз «Эфемерный» реально ну очень хрупкий на вид, созданный для изысканного чаепития. Интересно, сможет ли искусственный интеллект додуматься до таких фарфоровых кружев? Вопрос, как говорится, на засыпку. Впрочем, на выставке таких «засыпок» немало, если, конечно, смотреть внимательно. С чувством, толком, расстановкой…
Выставка проходит в западном крыле Новой Третьяковки до 31 января 2023 года Куратор: Александра Санькова