Масштабная выставка, которая открылась в корпусе Бенуа в Русском музее действительно поражает своей величиной и кажущимися несостыковками. Просто при ближайшем рассмотрении несостыковок-то как раз и нет, а есть большое пространство, которое устроители поделили на зоны-разделы, каждый из которых посвящен всем имеющимся видам информации, так или иначе отраженным в искусстве. Даже всем известное полотно Айвазовского «Девятый вал» всё о том же – об иллюзорной коммуникации, ведь люди в бушующей стихии, погибая, надеются, что их кто-то услышит, заметит, спасет. Вот любая весть – она обо всем, что происходит и чего даже и не происходит. Весть – это передача, сообщение, благое или тревожное, мгновенно связывает нас с тем, что несет информация и кто ее доставляет. Содержание можно написать, напечатать, передать голосом – по телефону, по радио, сигналом. И потому весть, как живая коммуникация, очень часто попадала в поле зрения художников. Во все времена.
Письма пишут, письма доставляют…
Трансформация письма как почтового отправления происходила на наших глазах. И, хотя современная почта в большом городе, например, стремительно превращается не то в магазин, не то в банк, не то в место, куда приходишь почти поневоле. Письмо, запечатанное в конверт, изживает себя. А ведь когда-то, совсем недавно, все было не так. Смотришь на портрет некоего губернского прокурора с конвертиком в руке кисти неизвестного художника первой половины XIX века – и сразу как-то не по себе. Другое дело – дама. Любовное послание, может быть, или письмо матушке. Тоже, кстати, работа неизвестного художника. И совсем другой сюжет на жанровом полотне художника Василия Каллистова.
Вообще написать письмо – дело нехитрое. Вопрос – кому и по какому поводу. Запорожцы писали турецкому султану по вполне определенному поводу. Но вот прошло чуть более сорока лет – и лица, и причина совсем иные. Старатели на одном из приисков СССР пишут письмо товарищу Сталину. Василий Яковлев создавал это огромное полотно по заказу для выставки «Индустрия социализма», которая открывалась в 1939 году, когда социализм в основном был построен. Мощный реализм – не поспоришь. И сколько скрытых символов и смыслов в каждом лице, в атлетической обнаженной спине одного из старателей, в каждой складке одежды рабочего на переднем плане, как будто в них сосредоточились их тяжелые будни, их адский труд во имя светлого будущего, про которое думать им было некогда. Но пришли агитаторы (распознать их несложно) – и слава Богу! Хотя бы немного можно отдохнуть. Реализм здесь совсем не светлый. Не радостный – суровый.
Впрочем, «Конституцию победившего социализма», прозванную Сталинской, обсуждали в то время везде, поправки писали, и какие-то были приняты. Вот содержание 10 главы Сталинской конституции, в которой в основном говорилось о правах советских граждан, отразила автор письменного прибора из шести предметов (он был выполнен на Ленинградском фарфоровом заводе). Довольные труженики одного из колхозов Узбекистана обсуждают Конституцию – все довольны.
Не обошли тему письма и представители русского авангарда. У Михаила Ларионова это «Венера», принимающая любовную депешу от почтового голубка, у Натальи Гончаровой иные символы в виде нагромождения сургучей, конвертов, бумаг, цифр, у Ольги Розановой вообще сплошной кубизм, такой спокойный, с «сдвинутым» пространством. Лаконичная картина с таким же названием («Письменный стол») и у Давида Штеренберга, преподавателя ВХУТЕМАСа, учениками которого были, между прочим, Андрей Гончаров Юрий Пименов и Александр Дейнека.
Две жанровые картины, посвященные Великой отечественной войне, – «Подпольная почта» (1942 г.) Варвары Раевской-Рутковской и опять-таки всем известное полотно Александра Лактионова «Письмо с фронта» (1947 г.) своего рода противоположности. Обе жанровые, но на первой одна тревога и неизвестность, на второй – близкая победа и радость. И два почтальона. С разницей в сто лет. Даже забавно.
А вот Валерий Герловин, отреставрировав старые почтовые ящики, поместил письма жене, создав своеобразный такой «театр абсурда». Живут в одной квартире муж и жена, а он пишет ей письма. Зачем? Может, проще пообщаться – и все? Но видимо, слова на бумаге весомее, в них и тайна, и секрет, и открытость-закрытость – в них все. Ведь когда пишешь – думаешь больше, размышляешь спокойнее. А когда говоришь – что может вдруг слететь с языка?..
Современная голосовая почта – разрыв коммуникации открытой, потому что голос слышишь, а возразить нечего. Одна информация. Вроде есть человек на том конце пресловутой «цифры», а вроде и нет (тем более, ИИ теперь любой голос подделает, что и не придерешься).
Страсти по газетному киоску
Газета как ежедневный или еженедельный источник информации когда-то была практически главной в нашей жизни. Она и сообщала, и анализировала, и осуществляла обратную связь. Газет в СССР было не очень много, хорошие можно было поиметь только по подписке, а агитационной шелухи было навалом. Очень любопытен в этом разделе конкурсный проект газетного киоска, предложенный Александром Родченко. Проект не был осуществлен, хотя задуман весьма оригинально: тут тебе и башня, и высота, и агитация с пропагандой, а также часы. Вся конструкция в духе революционно настроенного в тот момент Родченко. А конкурс учредил отдел ИЗО Наркомпроса.
Примечателен и портрет журналиста Льва Никулина с газетой, созданный Натаном Альтманом. Хотя последний больше известен другим своим полотном – портретом Анны Ахматовой, но и этот не хуже.
Еще очень долгое время любили у нас в стране рисовать стенные газеты. Так, на картине Александра Лактионова газету выпускают курсанты военного училища. Какие радостные у них у всех лица, они еще не знают, что им предстоит пережить через три года и кто из них остается в живых. Стенные газеты рисовали и в школах, и даже в детском саду. На полотне Павла Кондратьева октябрята пришли в деревенский детский сад и нарисовали детишкам стенную газету (садик довольно приличный, видать, и колхоз не бедный).
Сто лет назад очень популярны были и плакаты. Один из лидеров советских плакатистов Дмитрий Буланов – автор очень многих плакатов на тему «Идите на почту». Ведь подписывались на самые разные издания на почте. Глядя на плакат, написанный, видать, в преддверии 1930-го года интересно взглянуть на некоторые издания – что уцелело, а что кануло в Лету. Художник Владимир Малагис в 1933 году очень своевременно написал картину «На смерть Клары Цеткин»: полагаю, некролог был опубликован во многих тогдашних газетах, а здесь сама «Правда»…
В следующем году исполнится 100 лет со дня рождения мощного живописца советской школы Гелия Коржева, ученика Сергея Герасимова, который мог одним движением кисти передать настроение и суть, ни на йоту не приукрашивая действительность, хотя многих коллег его самодостаточность раздражала. «Газетчик» – веселый, хипповый. Больше известен другой «Газетчик, написанный в 1966-м.
Опять же газетную тему не обошли стороной и художники декоративно-прикладного искусства. Блюдо «Газеты» с надписью «Петроград 1921» работы Зинаиды Кобылецкой хранится сейчас в Государственном Эрмитаже.
Куратор выставки, заведующий отделом новейших течений Русского музея Александр Боровский