Собственно, можно и процитировать первые шесть строчек «Ослепительного», написанного в 1910 году, (цикл «Стихотворения-путешествия») Николая Гумилева в качестве эпиграфа к ушедшей эпохе славного и романтического Серебряного века:
Я тело в кресло уроню, Я свет руками заслоню И буду плакать долго, долго, Припоминая вечера, Когда не мучило «вчера» И не томили цепи долга…
Новое Общество Художников (НОХ) было основано в 1903 году и просуществовало 14 лет. Немного – по сравнению, например, с небезызвестным «Миром искусства», которое проработало почти 30 лет и даже издавало журнал. Но суть не в цифрах, а в принципах. Устроители нового объединения поставили перед собой скромную задачу – поддерживать молодых художников – выпускников Императорской Академии художеств. На счету НОХ всего десять проведенных выставок, на которых всегда царила демократическая атмосфера, молодые живописцы соседствовали с академиками, все писали в разной манере, а на одной из экспозиций даже показали работы детей.
При создании чего-то нового всегда присутствует инициатор. Им был Дмитрий Николаевич Кардовский, уроженец Ярославской области, юрист по первому образованию, который учился в Академии художеств будучи учеником Репина, а еще поучился живописи в Мюнхене в частной школе Антона Ажбе. В конце XIX-начале XX вв. мюнхенская школа Ажбе была одной из лучших: учениками Антона были Иван Билибин, Игорь Грабарь, Мстислав Добужинский, Василий Кандинский, Кузьма Петров-Водкин, Дмитрий Кардовский. После смерти Антона школа проработала почти до Первой мировой войны и потом закрылась.
Так что начнем свой обзор с живописи Дмитрия Кардовского и его жены Ольги, с которой он познакомился, когда оба были студентами Академии художеств. Писать он мог в любых техниках, стал профессором, сотрудничал с издательствами, преподавал во ВХУТЕМАСе. Много рисунков сделал Кардовский для серии «Картины по русской истории» для издательства Иосифа Кнебеля. Мы видим на них изумительную графику, хотя, возможно, несколько суховатую. Он был далек от политики и умер в своем доме в Переславле-Залесском в 1943 году. Ольга пережила супруга на 9 лет. Она часто писала свою дочь Катеньку, в 1920-х сотрудничала с Художественно-промышленными мастерскими, занималась иллюстрациями. В 1925-м ее картины показывали на выставке русского искусства в Нью-Йорке.
Сейчас их знают только знатоки. А жаль… Загадочная «Дама в маске» по цвету, композиции, такой яркой сочности отнюдь не женская живопись – это работа большого Мастера (хорошо, что работа попала в Третьяковку).
Вообще выставка поделена на разделы, которые «были заимствованы из знаковых поэтических сборников Серебряного века.
Однако давайте отступим от разделов, рубрик, связей. После четы Кардовских – основателей общества – посмотрим на некоторые женские портреты. Они разные – от княгинь и томных девиц, не один день, наверное, позировавших художнику, простых женщин в быту до ярких кустодиевских баб. Все они написаны практически в одно время – начало XX века. В короткую эпоху модерна. Символично, однако, что именно модерн проводил век XIX и встретил XX. И женщины этого времени как бы вышедшие из-под пера Федора Сологуба – этакие «Царицы поцелуев», другие попроще, но все равно царицы. Так, «Этюд дамы в розовом» Николай Милиоти написал сразу по его приезде из-за границы. Ну чем не царица! И Александра Шварц на полотне Елены Киселевой тоже. Что уж говорить о портрете княгини Воейковой кисти Александра Головина! Сколько богатства, гордости, спокойствия. Но вот «Бабы» Бориса Кустодиева. Так ведь это его личный модерн – одень русских баб в княжеское платье и будет то же самое.
Впрочем, мужской портрет здесь тоже присутствует. Например, портрет доктора Любимова кисти Бориса Кустодиева и работа Николая Петрова, который изобразил художника Николая Пирогова, страстного любителя лошадей, впоследствии почти забытого. Забытым оказался и Николай Шестопалов, если бы не выставка в Санкт-Петербурге, которая прошла в 2016 году, когда благодаря галерее «Веллум» этого самобытного художника показали широкой публике.
И взгляните теперь на природу с ее березами, закатами, реками кисти Александра Гауша, Арнольда Лаховского, Александры Экстер, на совершенно фантастический эскиз декорации Николая Головина, сделанный для оперы Михаила Глинки «Руслан и Людмила». И, если сказочные иллюстрации Михаила Врубеля знают практически все, то не каждый узнает оригинальную манеру письма Евгения Праведникова.
В разделе «Цветотравы» помимо полотен Машкова и Кончаловского привлекает внимание работа авангардистки Надежды Любавиной (1876-1959), которая получила блестящее образование, но карьеры в России не сделала, а последние годы жила в Италии.
Художник Александр Штурман тоже учился в Мюнхене в частной школе Антона Ажбе, был одним из учредителей Нового Общества Художников, но после революции уехал в Вильно (Вильнюс), где занимался преподаванием. Его полотна проникнуты искренностью, светом, а «Собор Святого Яна в Варшаве» – наверное, одно из лучших изображений этого шедевра архитектуры.
Вообще раздел «Чужое небо» назван в честь одноименного гумилевского сборника лирики. Если у Гумилева странствиям были посвящены баллады, песни и поэмы, то художники, путешествуя, свой взгляд «впечатывали» в холст. В Европу в начале XX века ездили многие живописцы, чтобы учиться, смотреть, писать. Они отнюдь не эстетствовали – они постигали радость бытия, радость общения, и потому мы с такой грустью и наслаждением вглядываемся в столетней давности неяркий рисунок Александра Бенуа «Кладбище в Бретани». И также с интересом смотрим и на Собор Святого Марка в Венеции, поскольку он здесь темноватый, не праздничный, а на переднем плане вообще какие-то леса, но за всей этой непарадностью угадывается такая мощь, такая сила. Ему вторит один из создателей сталинской архитектуры Владимир Щуко, который в Италии провел почти два года и после своих пенсионерских поездок устраивал в Москве персональные выставки. Совсем в ином ключе видим Италию (больше – чувствуем) на романтической картине Константина Богаевского «Воспоминания об Италии».
А мастер городского пейзажа Мстислав Добужинский очень любил писать улочки Вильны.
Впрочем, лучше все посмотреть самим. Не спеша. И получить удовольствие!
Выставка открыта до 26 января 2025 года.
Она сопровождается обширной просветительской программой, включающей события для взрослых, детей и подростков, а также инклюзивные мероприятия.
Куратор — Ольга Юркина, специалист выставочного отдела Музея русского импрессионизма.
Фото: пресс-служба Музея Русского Импрессионизма и Галины Мумриковой