Трудно даже представить, что когда-то общепризнанные шедевры живописи таковыми не были и современники их просто-напросто отвергали и всячески критиковали. Да, сто с лишним лет назад и люди были другими, и взгляды их резко отличались от наших, и вообще, кто мог сказать, какое будущее ждет то или иное полотно. Знали и предчувствовали немногие, среди которых был и Павел Михайлович Третьяков – российский предприниматель, меценат, коллекционер, Почетный гражданин Москвы. Он приобретал полотна российских художников у них самих, следуя прежде всего своим вкусам и своей эстетике. Но последняя не всегда совпадала с общепринятым мнением и цензурой. «Факт покупки произведений, ставших впоследствии общепризнанными шедеврами русского искусства, - говорится в сопроводительном буклете к выставке, - демонстрирует масштабность понимания Третьяковым своей задачи — создания музея национального искусства и воспринимается как своего рода вызов московского купца обществу».
Валентин Серов, Илья Репин, Виктор Васнецов, Архип Куинджи, Василий Суриков, Василий Перов, Иван Крамской… Их имена знает каждый просвещенный человек России. Когда их известнейшие полотна стали хрестоматийными, когда повсеместно тиражировались репродукции, когда их «классический» авторитет уже не подвергался сомнению – о чем тут говорить? Ибо многие сюжеты более чем столетней давности потеряли злободневность, остроту. Но – приобрели вечность.
На пресс-показе у работы Архипа Куинджи
Так выглядят комментарии к проекту
Буклет для самостоятельного маршрута
Свой неожиданный проект Третьяковская галерея назвала «Отвергнутые шедевры. Вызов Павла Третьякова». Истории двадцати картин – это такие небольшие мини-эссе о том, как «крутилось» общественное мнение вокруг спорных полотен, о чем тогда дискутировали. Эти картины, которые, повторяю, сейчас воспринимаются как шедевры, во второй половине XIX века, были самым настоящим современным актуальным искусством. Наши теперешние художники-классики тогда были новаторами. Сейчас мы проходим мимо их полотен… и что греха таить – порой почти равнодушно. Наверное, ввиду «засмотренности», какой-то зашоренности. Мы ж с детства, со школьной скамьи, что называется, все это «проходили»: и Сурикова, и Перова, и Серова, и Репина. Вот именно – проходили. Канонизировали, а души многих остались незатронутыми.
Давайте «пройдем» еще раз по некоторым полотнам. Знакомым до боли. И посмотрим на них другими глазами. Прислушаемся к тогдашними критиками.
Василий Перов " Сельский крестный ход на Пасхе," Приобретено у автора в 1861.1861. Приобретено у автора в 1861.
Вот работа Василия Перова «Сельский крестный ход на Пасхе», написанная в 1861 году. Картину с выставки Общества поощрения художников сняли. Синод счел ее безнравственной, клеветнической и вообще посчитал, что высокого искусства больше нет, раз уж появилась такая живопись. Порочная, нехорошая. В общем, сюжет критика разгромила, а Третьяков картину все равно купил. Смело? Просто он мыслил далеко вперед, а не сиюминутно.
Николай Ярошенко. "Всюду жизнь". 1888. Приобретено в 1888.
«Всюду жизнь» Николая Ярошенко, написанную в 1888-м году, многие современники тоже не очень-то заценили, узрев в картине некий политический ход. Вроде как – давайте будем сострадать преступникам. Жалеть их. Репину полотно понравилось. Третьяков картину купил, увидев в ней не публицистику сострадания, а извечную любовь, которая никогда не умирает, никогда не иссякает.
Архип Куинджи. Березовая роща. 1879. Приобретено у автора в 1879.
Что полотно Перова, что Ярошенко – это все же социальный срез общества того времени, а вот чем не угодила критике «Березовая роща» Архипа Куинджи? Он написал свои любимые березы в 1879-м и тут же показал на Седьмой передвижной выставке. Картина вызвала скандал в среде профессионалов: некоторые увидели на холсте непрописанные участки и сочли сие за небрежность. Тут же вспомнили , что Куинджи дружил с Менделеевым и приписали художнику еще и шарлатанство: мол, нахимичил с красками – вот и получилась такая как бы светящаяся картина.
Виктор Васнецов. "После побоища Игоря Святославича с половцами". 1880. Приобретено у автора в 1880
Холодно встретили многие современники и полотно Виктора Васнецова «После побоища Игоря Святославича с половцами…». Картину, а это эпизод русской истории, показали на 8-й передвижной выставке в 1880-м году. Павел Третьяков 14 мая 1880 года написал Крамскому: «Васнецова «Поле» менее образованные не понимают, образованные говорят, что не вышло; над «Ковром» смеются, т. е. насмехаются и те, и другие». Один из знаменитых критиков того времени написал в газете «Современные известия»: «Не понимаем мы, что прикажете делать, этого громадного холста!.. Ни лица убитых, ни позы их, ни раны, наконец, ничто не свидетельствует здесь ни о ярости боя, ни о исходе его…». И все же Третьяков в том же году приобретает полотно Васнецова.
Василий Суриков. Боярыня Морозова; 1887 Приобретено у автора в 1887.
«Боярыня Морозова» Василия Сурикова вызвала восторженные отзывы критики. Сюжет, композиция, прорисовка деталей, - в картине восхищало все. Возврат к одному из значимых эпизодов русской истории – расколу русской церкви – вызвал дискуссии среди публики, а Павел Третьяков купил полотно сразу после передвижной выставки в Петербурге за 25 тысяч, что в переводе на нынешний курс при мерно 15 миллионов.
Иван Крамской. "Неизвестная". 1883.
Совсем другая история произошла с шедевром Крамского «Неизвестная». Всемирно известную картину Ивана Крамского Третьяков решил не покупать, за что художник обиделся на мецената. «Неизвестно: кто эта дама, порядочная или продажная, но в ней сидит целая эпоха», - говорили тогда. В наше время женщина на картине Крамского, напротив, стала воплощением аристократизма, некой тонкой светскости. Виднее, все же современникам конца XIX века, которые безошибочно определяли социальную принадлежность. Скорее, на картине действительно чья-то содержанка, а вовсе не аристократка. Во всяком случае Третьяков постоял на выставке перед картиной, долго раздумывал, но покупать так и не стал. Попала картина в галерею лишь в 1925 году.
… Да каждое полотно из двадцати, отобранных для проекта, имеет свою историю, и Павел Третьяков, покупая картины современников, проявлял, как правило, масштаб мышления, безукоризненный вкус и смелость, бросая вызов тогдашнему общественному мнению. Он действительно опережал свое время, создав галерею мирового уровня, не имеющую аналогов.